69-ый Венецианский кинофестиваль: День девятый

суббота, 08 сентября 2012

03:35

69-ый Венецианский кинофестиваль: День девятый

все записи пользователя в сообществе Sa6rina

...

6 сентября в Венеции представили картины "Пятое время года / The Fifth Season" и "Чрево твоё / Thy Womb / Sinapupunan".

"Пятое время года" (La cinquieme saison) Джессики Хоуп Вудворт (Jessica Hope Woodworth) и Питера Бросенса (Peter Brosens), живущей в Бельгии семейной пары режиссеров, стал первой в венецианском конкурсе этого года историей о конце света.

Действие эффектно снятой картины, которую авторы характеризуют как "протофантастическую интерпретацию Данте", происходит в бельгийской деревушке. Две предыдущих картины этой пары, "Хадак" (Khadak), получивший в 2006 году в Венеции приз за лучший дебют, и "Альтиплано" (Altiplano), снимались в более экзотических местах, а именно - в Монголии и Перу. Тем не менее, "Пятое время года" Вудворт и Бросенс считают завершающей частью трилогии. Читать дальше.

Фильм начинается с изображения вполне идиллической сельской жизни в Арденнах. Первая осечка случается, когда во время карнавала отказывается загораться чучело зимы. Зловещее предзнаменование оборачивается мором: коровы перестают давать молоко, листья на деревьях не распускаются, люди впадают в нищету и озлобление - до тех пор, пока не переходят все пределы.

"Это гипотетическая ситуация, в которой могли бы оказаться люди в любой точке земли. Но нам важно было поместить действие в Европу, так как в Монголии или Перу люди все еще зависят от природы и чувствуют свою ответственность по отношению к ней, мы же фактически уничтожили природу, лишив ее мистической сущности и превратив самих себя в центр мира, менеджеров Вселенной. Нынешний кризис, на наш взгляд, во многом вызван спесивым отношением человека к природе и его чрезмерной верой в прогресс", - комментирует сюжет Петер Бросенс.

"Мы старались передать в картине наше собственное глубокое беспокойство, нашу собственную печаль о судьбах мира", - добавляет Вудворт.

Режиссеры объясняют, что работают над всеми своими проектами вдвоем: вместе пишут сценарий, причем чаще всего под музыку и, в частности, под Шостаковича, вместе снимают и вместе монтируют, и, если кто-то один недоволен кадром или поворотом сюжета, этот элемент вырезается из фильма.

Зато актерам они предоставляют принимать все решения абсолютно самостоятельно, наедине с собой.

"Все диалоги - результат импровизации актеров. Отчасти потому, что ни для одного из нас французский не является родным языком, так что мы как можно точнее описываем в сценарии все эпизоды, обсуждаем с актерами их персонажей, а потом фактически сталкиваем их в пропасть: оставляем наедине с персонажами. О конкретных репликах речь заводится не раньше, чем за 2 минуты до сигнала "начали". Так что все слова - личный вклад актеров, а наша режиссерская задача - оформить полученный результат в картину", - объясняет Джессика Вудворт.

Режиссеры утверждают, что из всего мирового кинонаследия им ближе всего Тео Ангелопулос, Андрей Тарковский, Сергей Параджанов и Гас Ван Сент, однако в "Пятом времени года" конкретных отсылок ни к одному из них не было. Отрицают они и отсылку к Ларсу фон Триеру, хотя тема выталкивания чужака из сплоченного сообщества вызывает ассоциации с "Догвиллем".

В «Пятом времени года» Петера Бросенса и Джессики Вудворт Землю настигает вечная зима, а избыточность сменяется отмороженным аскетизмом. Однако и это кино в высшей степени инфернальное, и в нем гибнущая вселенная тоже увидена глазами тинейджеров.

Дочь фермера Алиса и сын бакалейщика Тома – влюбленные подростки, которым суждено стать свидетелями локального Апокалипсиса. Читать дальше.

Бросенс и Вудворт – бывшие документалисты: он из Бельгии, она из Америки, а снимали они свои предыдущие фильмы в Монголии и Перу. Важнее, пожалуй, их культурный генезис, который восходит к живописи Питера Брейгеля-старшего. Засыпанная снегом деревушка, над которой возвышается шпиль церкви, голые деревья на склонах, редкие птицы на ветвях – и народ в карнавальных костюмах вереницей тянется на вершину холма, где уже разложен костер для сожжения Дедушки Зимы.

Но это изобразительный ряд, тщательно выверенный, виртуозно скадрированный в череду «живых картин»; по сюжету «Пятое время года» напоминает, скорее, ненаписанный роман Стивена Кинга. Костер не загорается – Дедушка не желает уходить. Земля перестает родить, коровы не дают молока, в реке дохнет рыба, в лесу исчезают звери. Люди довольно быстро перестают быть людьми и надевают жуткие маски – носатые, но не на венецианский манер, памятные по тем же брейгелевским полотнам.

Спрятавшись за такой, не страшно будет притащить на костер кого-нибудь поживее – авось, жертвоприношение умилостивит высшие силы и поможет восстановить нормальный природный цикл.

Притчево-метафорическое кино северного образца, многим обязанное Тарковскому и Бергману, красивое, неторопливое, парадоксальное, в высшей степени условное.

Фотоколл картины "Пятое время года / The Fifth Season"

Красная дорожка картины "Пятое время года / The Fifth Season"

В программу четверга оказался включен и фильм филиппинца Брильянте Мендосы (Brillante Mendoza) "Утроба твоя" (Thy Womb), где с этнографической точностью описываются устои и обряды филиппинской рыбацкой деревни. По бережности изображения обрядов и по центральному посылу (необходимость принести себя в жертву ради семьи) картина сопоставима с показанным несколькими днями раньше израильским фильмом "Заполнить пустоту" (Fill the Void) Рамы Бурштейн (Rama Burstein), где речь шла о хасидском семействе, живущем в Тель-Авиве.

Фотоколл картины "Чрево твоё / Thy Womb / Sinapupunan"